Запись 40-я
Конспект:
Факты. Колокол. Я
уверен
День. Ясно. Барометр 760.
Неужели я, Д-503, написал эти двести двадцать страниц?
Неужели я когда-нибудь чувствовал – или воображал, что чувствую это?
Почерк – мой. И дальше – тот же самый почерк, но – к
счастью, только почерк. Никакого бреда, никаких нелепых метафор, никаких
чувств: только факты. Потому что я здоров, я совершенно, абсолютно здоров. Я
улыбаюсь – я не могу не улыбаться: из головы вытащили какую-то занозу, в голове
легко, пусто. Точнее: не пусто, но нет ничего постороннего, мешающего улыбаться
(улыбка – есть нормальное состояние нормального человека).
Факты – таковы. В тот вечер моего соседа, открывшего
конечность Вселенной, и меня, и всех, кто был с нами, – взяли в ближайший
аудиториум (нумер аудиториума – почему-то знакомый: 112). Здесь мы были
привязаны к столам и подвергнуты Великой Операции.
На другой день я, Д-503, явился к Благодетелю и рассказал
ему все, что мне было известно о врагах счастья. Почему раньше это могло мне
казаться трудным? Непонятно. Единственное объяснение: прежняя моя болезнь
(душа).
Вечером в тот же день – за одним столом с Ним, с
Благодетелем – я сидел (впервые) в знаменитой Газовой Комнате. Привели ту
женщину. В моем присутствии она должна была дать свои показания. Эта женщина
упорно молчала и улыбалась. Я заметил, что у ней острые и очень белые зубы и
что это красиво.
Затем ее ввели под Колокол. У нее стало очень белое лицо, а
так как глаза у нее темные и большие – то это было очень красиво. Когда из-под
Колокола стали выкачивать воздух – она откинула голову, полузакрыла глаза, губы
стиснуты – это напомнило мне что-то. Она смотрела на меня, крепко вцепившись в
ручки кресла, – смотрела, пока глаза совсем не закрылись. Тогда ее
вытащили, с помощью электродов быстро привели в себя и снова посадили под
Колокол. Так повторялось три раза – и она все-таки не сказала ни слова. Другие,
приведенные вместе с этой женщиной, оказались честнее: многие из них стали
говорить с первого же раза. Завтра они все взойдут по ступеням Машины
Благодетеля.
Откладывать нельзя – потому что в западных кварталах – все
еще хаос, рев, трупы, звери и – к сожалению – значительное количество нумеров,
изменивших разуму.
Но на поперечном, 40-м проспекте удалось сконструировать
временную Стену из высоковольтных волн. И я надеюсь – мы победим. Больше: я
уверен – мы победим. Потому что разум должен победить.
1920
[1] Вероятно,
от древнего «Uniforme». – Здесь и далее в романе «Мы» примеч. автора
.
[2] Это
слово у нас сохранилось только в виде поэтической метафоры: химический состав
этого вещества нам неизвестен.
[3] Разумеется,
речь идет не о «Законе Божьем» древних, а о законе Единого Государства.
[4] Конечно,
из Ботанического Музея. Я лично не вижу в цветах ничего красивого – как и во
всем, что принадлежит к дикому миру, давно изгнанному зa Зеленую Стену. Красиво
только разумное и полезное: машины, сапоги, формулы, пища и проч.
[5] Должен
сознаться, что точное решение этой улыбки я нашел только через много дней,
доверху набитых событиями самыми странными и неожиданными.
[6] Это
давно, еще в III веке после Скрижали.
|
